РосоткатОригинал этого материала
© «Коммерсант»
Бывшему главе полиции Казани с подельниками дали «строгача» за контрабанду из Казахстане наркоты и похищенного гражданина. Осудили их в Подмосковье.
Руслан Халимдаров
Суд вынес приговор по громкому делу высокопоставленных сотрудников татарстанской полиции. Начальника полиции Казани полковника Руслана Халимдарова и нескольких его коллег признали виновными в похищении гражданина Казахстана и контрабанде наркотиков.
Не спасли их ни представленные МВД РФ документы, подтверждающие факт проведения спецоперации по ликвидации международного наркотрафика, ни соответствующие свидетельские показания. Полковнику Халимдарову назначили десять с половиной лет, а остальным — от восьми до девяти лет лишения свободы в колонии строгого режима.
Московский областной суд огласил приговор начальнику полиции Казани Руслану Халимдарову, бывшим и действующим сотрудникам подразделений татарстанского МВД Рашиду Шайдуллину, Валерию Ковылину и Анатолию Ходько, а также экс-сотруднику центрального аппарата МВД РФ Владимиру Егорову. Как сообщил “Ъ” адвокат одного из подсудимых, все были признаны виновными по ст. 126 УК РФ (похищение человека) и ст. 188 УК РФ (контрабанда наркотических средств).
Суд посчитал доказанным, что в 2005 году полицейские, в то время оперативники, захватили в Казахстане местного жителя Сумбата Оганова, ввезли его на территорию РФ, где он был приговорен по сфабрикованному делу о незаконном обороте наркотиков.
Вместе с тем господа Халимдаров и Шайдуллин оказались оправданы в даче ложных показаний (ст. 307 УК РФ) — эту статью им вменили в вину за то, что они в свое время подтвердили виновность господина Оганова.
Напомним, летом 2005 года группа татарстанских оперативников под руководством Руслана Халимдарова выехала в казахский город Костанай. В СКР полагают, что там под видом проведения оперативно-розыскных мероприятий они купили более 9 кг гашиша. Затем, как следует из материалов дела, оперативники забрали господина Оганова, которого на автомобиле привезли в Татарстан.
В декабре 2005 года он за сбыт этой партии гашиша был приговорен к 13-летнему сроку. Но после вмешательства Генпрокуратуры приговор господину Оганову был отменен и пересмотрен — в декабре 2015 года он был освобожден.
Отметим, этому событию предшествовало другое дело в отношении Руслана Халимдарова и других его коллег — в 2014 году они попали под подозрение в серии подбросов наркотиков. Оно дошло до суда, но было возвращено следователям для снятия с него грифа секретности.
Господ Халимдарова и Егорова приговорили к десяти с половиной годам лишения свободы каждого. Обвиняемый Ковылин получил девять лет, а их подельники Шайдуллин и Ходько — по восемь лет лишения свободы. Всем местом отбывания наказания была определена колония строгого режима. Кроме этого, подсудимых лишили званий, а также запретили им в течение определенного времени занимать государственные должности. Таким образом, суд назначил наказание практически по максимуму — в прениях гособвинение просило сроки не намного больше, например господину Халимдарову — 12 лет колонии строгого режима.
Вчера адвокат осужденного Ковылина Айрат Хикматуллин заявил “Ъ”, что он и его коллеги будут обжаловать приговор и намерены добиться полного оправдания своих подзащитных. Он уверен, что приговор построен только на показаниях освобожденного Сумбата Оганова. По словам адвоката, в суде были представлены документы МВД РФ, подтверждающие, что никакого похищения не было, а реально проводилась спецоперация по ликвидации международного наркотрафика.
Отметим, ранее сообщалось, что эту операцию было решено провести после того, как задержанный житель Набережных Челнов Захарченко рассказал оперативникам о канале поставок гашиша из Казахстана в Россию. «В документах, подписанных разными сотрудниками МВД РФ, четко указано, что проводится разработка, там фигурирует имя Сумбата. Более того, в суде аналогичные свидетельские показания дали сами сотрудники МВД.
Но суд в приговоре посчитал, что они заблуждались добросовестно либо действовали из чувства корпоративной солидарности»,— отметил господин Хикматуллин. Также он заметил, что сотрудники таможни и пограничники подтвердили, что были предупреждены о том, что поедет машина с наркотиками.
«А нам говорят, что имела место контрабанда!» — недоумевает адвокат. Отметим, что уголовное дело должны были слушать в Татарстане, но Верховный суд РФ по обращениям председателя СКР Александра Бастрыкина и замгенпрокурора Виктора Гриня, в которых они выразили недоверие местным судьям, направил его на рассмотрение в столичный регион.
***
Как развивалось уголовное дело Руслан Халимдаров и его подельников
Оригинал этого материала
© zona.media
Вместе с Халимдаровым москвичи при поддержке республиканских следователей задержали и троих сотрудников отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБНОН) — начальника отдела по Татарстану Андрея Алексеева, начальника казанского управления Дмитрия Андриенко и старшего оперативника Марата Садыхова.
По версии следователей, 6 апреля 2013 года полицейские проникли в дом местного жителя Олега Кучаева и подбросили ему наркотики, чтобы затем изъять их и улучшить показатели работы отдела. Сам Кучаев, которого в ФСКН обвиняли в наркоторговле, активно изобличал обноновцев — это было условием его досудебного соглашения со следствием, благодаря которому предполагаемый дилер должен был получить минимальный срок.
После задержания полицейских СК ходатайствовал об аресте, однако казанский суд отказал в этом. Спустя месяц, в конце декабря 2013 года, СК предъявил фигурантам дела обвинения и вновь попросил арестовать их. Андриенко и Садыхова суд согласился поместить под домашний арест, а Халимдарова и Алексеева снова отказался отправлять в СИЗО, признав постановление о возбуждении дела в их отношении незаконным и вернув его в прокуратуру.
Местная «Бизнес-газета» писала, что дело против Халимдарова и его коллег — проявление «скрытого противостояния» республиканских управлений МВД и ФСКН. Идание ссылалось на видео, обнародованное защитой полицейских: на съемке Кучаев рассказывал, как сотрудники ФСКН «в борьбе за результативность искусственно создают и «крышуют» группировки, которые занимаются сбытом наркотиков в особо крупных размерах».
Позже в суде Кучаев говорил, что находился под «постоянным тотальным контролем» наркополицейских и оговорил сотрудников ОБНОН. В конце 2014 года он получил 12 лет и восемь месяцев особого режима, несмотря на особый порядок судебного рассмотрения.
В феврале 2014 года дело ОБНОН передали в ГСУ СК по Москве. 19 августа Басманный суд Москвы «в условиях особой секретности» арестовал всех обвиняемых. Лишь через год ведомство отчиталось о завершении расследования: Халимдаров с коллегами вернулся из московского следственного изолятора в Казань, а 111 томов уголовного дела поступили в Верховный суд Татарстана. Предполагалось, что дело будет рассматриваться в закрытом режиме из-за наличия гостайны в части материалов. Слушания должны были начаться в августе, но уже 2 сентября Верховный суд вернул материалы в прокуратуру для устранения нарушений, обязав ведомство снять с дела гриф «секретно».
Тогда же из СИЗО вышли все обвиняемые, кроме Халимдарова — его этапировали в Москву и выпустили из изолятора №6, у ворот которого высокопоставленного полицейского вновь задержали. После допроса в СК ему предъявили новое обвинение — на этот раз в похищении человека.
По версии следователей, летом 2005 года сотрудники казанской полиции приехали в казахстанский Костанай, купили там почти девять с половиной килограммов гашиша и вывезли через границу местного жителя Сумбата Оганова, которого позже обвинили в контрабанде наркотиков. Его приговорили к 13 годам колонии. Спустя 10 лет, в 2015 году, дело Оганова, который все это время настаивал на своей невиновности, отправили на пересмотр и сократили ему срок до восьми лет; он вышел на свободу и вернулся на родину.
В августе 2016 года Верховный суд по просьбе Александра Бастрыкина решил перенести рассмотрение дела ОБНОН из Казани в Москву, усомнившись в объективности татарстанских судов, которые последовательно отказывались арестовывать местных силовиков и рассматривать их резонансное дело. В итоге дело поступило в Московский областной суд, который тут же засекретил процесс. […]
